|
На 14:40 27 октября 2011 года в Административном окружном суде (ул. Езусбаницас 6) назначено очередное, восьмое по счету судебное заседание по административному делу № А42420507 («АL1496»), которое уже более 5 лет (с 27.09.2006) находится в производстве Административной судебной системы Латвии. Понятно, что в безнадежно-бесперспективном для меня положении. Никогда и никому в Латвии, в обозримый период будущего, не дозволено добиться реальной защиты своих прав в случае, когда под сомнение ставятся внутренние интересы репрессивного аппарата уголовного преследования, тем более, когда дело касается прав заключенного. Поэтому и судья A. Pāvele (Administratīvā rajona tiesa) не испытывала ни малейших сомнений в том, что «заключенный никогда не может оказаться правым!». Своим приговором от 27-04-2010, госпожа «беззаветная охранительница народных интересов и прав человека», с видом оскорбленной невинности, констатировала, что письмо родителям Чулкова, было взято в плен «законно и обоснованно!!». С особой наглостью и цинизмом, «самоотверженная охранница народных прав» указала, что «Клопцов способствовал возникновению..» (27 случаев (!?) задержания всех его писем, направленных на протяжении 7 месяцев) совершенных Конституционных преступлений тем, что «не просил разъяснить причины задержания его писем…». Набравшись цинизма, г-жа Павеле отказалась от, требуемого законом, элементарного и обязательного обоснования своего решения обстоятельствами, доказанными по делу. По делу объективно и окончательно доказаны факты, что подавляющее число писем Истца: задерживались в полной тайне от его автора и, более того, в ответ на свои заявления по поводу отправки своих писем, истец заведомо дезинформировался ответами о том, что «администрация тюрьмы указанных писем не получала».
Дело «Янков против Болгарии» (ходатайство №39084/97 11/12/2003)
[3283] 11.12.2003 Yankov c. Bulgarie (no 1)/v. Bulgaria (no 1), no/no. 39084/97 (Sect. 1), CEDH/ECHR 2003-XII (extraits/extracts)
10 марта 1998 г. во время традиционного обыска перед встречей с адвокатом у заявителя была обнаружена рукопись книги, содержащая описание его жизни в тюрьме. Несколько страниц из книги правительство представило Суду в качестве обоснования мер, принятых к Янкову. Действительно, труд заявителя изобиловал утверждениями о незаконности действий властей, тюремное начальство именовалось "откормленными болванами", "провинциальными выскочками", приготовленный для заключенных суп - "помоями". В тот же день начальник тюрьмы издал приказ о помещении Янкова за оскорбительные и клеветнические высказывания в отношении должностных лиц и государственных учреждений на 7 суток в штрафной изолятор; в виде дополнительной меры воздействия клеветнику обрили голову наголо.
Суд занялся проверкой доводов жалобы о нарушении права на свободу выражения мнения. Заявитель полагал, что наказание за написание книги, хотя бы даже очерняющей судебную и пенитенциарную систему страны, является неоправданным. Правительство придерживалось противоположной точки зрения, ссылаясь на то, что принятые к заявителю меры имели целью защиту репутации третьих лиц, допустимую с точки зрения п. 2 ст. 10 Конвенции.
Признавая, что наложенное на заявителя взыскание имело опору в национальном законодательстве, Суд разъяснил, что выражение "необходимо в демократическом обществе", оправдывающее вмешательство в свободу выражения мнения (п. 2 ст. 10 Конвенции), означает "неотложную общественную потребность". Суд отметил, что ни в приказе начальника тюрьмы, ни в письме Министерства юстиции не раскрыто, какие именно высказывания заявителя дали основание для взыскания. В то же время уязвимость заключенных требует обосновывать их наказание за якобы ложные утверждения особо убедительно, для того чтобы оно могло считаться "необходимым в демократическом обществе".
Использование заявителем таких выражений, как "откормленные болваны", несомненно, может быть обидным, однако оно не достигает степени крайней оскорбительности. Суд также отметил, что эти выражения содержатся в рукописи, написанной в стиле мемуаров, где раскрывается критическое отношение заявителя к уголовному расследованию и действиям должностных лиц, которые он считает незаконными (в отличие, например, от дела Janowski v. Poland, § 32), поэтому властям следовало проявлять больше сдержанности. Суд особенно поразило, что заявитель наказан за написание книги, которую он на момент ее захвата еще никому не показывал.
Тюремные служащие, захватившие рукопись, могли почувствовать себя оскорбленными, однако это не основание для наказания. Они обязаны руководствоваться исключительно профессиональными соображениями, не позволяя личным чувствам брать верх. Подводя итог, Суд не нашел, что болгарские власти обеспечили справедливый баланс между правом заявителя на свободу выражения и необходимостью поддержания авторитета властей. Вмешательство не могло считаться "необходимым в демократическом обществе", что влечет признание нарушения ст. 10.
Silver and Others v. the United Kingdom, 25 March 1983, § …, Series A no. 61
|
