|
|
ИЗНУРИТЕЛЬНАЯ ПРОЦЕССУАЛЬНАЯ БОРЬБА ЗА ОТМЕНУ ИЗУВЕРСКОГО ТЮРЕМНОГО ЗАПРЕТА «ОТЫХАТЬ ДНЕМ НА ПОСТЕЛИ
| ИЗНУРИТЕЛЬНАЯ ПРОЦЕССУАЛЬНАЯ БОРЬБА ЗА ОТМЕНУ ИЗУВЕРСКОГО ТЮРЕМНОГО ЗАПРЕТА «ОТЫХАТЬ ДНЕМ НА ПОСТЕЛИ», которая продолжалась 11 лет 2 месяца и 19 дней.
Запрет сна, причем ВСЕМ (подследственным) заключенным Советской России – был установлен в 1918 году. Поскольку допросы производились в основном в ночное время, страдающий от недосыпания «враг Советской власти» психически - был более ослаблен и легче подвергался давлению следователя. В 1962 году, после Хрущевской «оттепели» этот запрет был отменен в отношении подследственных и осужденных, но оставлен для категории лиц, осужденных на «тюремное заключение». Автор настоящего в 1979 году удостоился 10 суток карцера за то, что «сидел на кровати в неразрешенное время».
С Советского периода в стереотипах мышления Латвийских тюремных надзирателей продолжает свое действие принцип: никакой пощады «врагам Социалистического образа жизни». Так и пресловутый «запрет сна в неразрешенное время», который в явной форме преследовал цель разрушения психической стабильности заключенного - имеет многолетнюю историю (см. RIGAS STRĀDINA UNIVERSITĀTES MUTES, SEJAS UN ŽOKĻU ĶIRURĢIJAS KATEDRAS vēstule).
В истории современной Латвии, нормативным порядком, этот запрет был введен временными правилами 2001.gada 9.martā ar Tieslietu ministres I. Labuckas kundzes Rīkojumu Nr.1-1/114 tika apstiprināti „Brīvības atņemšanas iestāžu iekšējās kārtības pagaidu noteikumi” (см. http://www.satv.tiesa.gov.lv/?lang=1&mid=19), в которых вновь появился злополучный «запрет сна в дневное время для осужденных, находящихся на низшей ступени закрытой и частично закрытых тюрем». http://bccinform.ucoz.ru/publ/zapret_sna_v_tjurmakh/1-1-0-25
Просуществовал этот запрет недолго и, при принятии Правил Кабинета министров (Ministru kabineta 2002.gada 19.februāra noteikumi Nr.73 „Brīvības atņemšanas iestāžu iekšējās kārtības noteikumi”), эта норма была исключена из Правил Кабинета Министров, регламентирующих поведение заключенных. Но, к сожалению, эта норма успела прочно внедриться в подсознание тюремного начальства! Впрочем, следует отметить, что этот запрет лежать на наре и даже СИДЕТЬ: поскольку «на заправленном спальном месте не должно было ничего находиться, представлял собой, ну очень уж удобный и простой метод для репрессирования «неугодных начальству» заключенных! Например, за то, что «на кровати лежала газета» – я получил 10 суток карцера в Шкиротавской тюрьме весной 2001 года. Согласно закону, тюремный начальник вправе издавать внутренние правила распорядка дня. Следует особо подчеркнуть, что согласно статье 42 Кодекса исполнения наказаний, этим внутренним нормативным актом дозволено определять поведение осужденного «в рабочее время и время отдыха (8ми часового сна)». Отсюда смысл и буква закона не дозволяют надзирателю устанавливать заключенному его «поведение - в СВОБОДНОЕ от работы, иных режимных и воспитательных мероприятий». Понятно, что на «такие законодательные мелочи» тюремное начальство привыкло – не обращать внимания. Более того, из нескольких тюремных начальников, прокуроров и судей, с которыми я обсуждал этот аспект, никто не оказался в состоянии сделать правовую и объективную оценку воли законодателя в этой части, увы, этот вопрос – лежал за пределами их юридической квалифицированности!
Но сколько за это время необоснованно и неправомерно реально пострадало безвинных заключенных – даже трудно себе представить! Это число, безусловно, порядка нескольких тысяч! Сколько суток проведено заключенными в штрафном изоляторе, где также, было запрещено спать в дневное время и где за это «нарушение режима» заключенному – продлевали содержание в карцере(!), сколько было лишено возможности встреч (свиданий) с родными, возможности телефонного разговора (1 раз в месяц) с близким человеком?! На основании личного опыта можно приблизительно посчитать, что в среднем за три года заключения – каждый человек не менее 2-3 раз был дисциплинарно наказан за «сон в неположенное время». К примеру, автор настоящего за два года и четыре месяца - наказывался за это восемь раз и отбыл в карцере 24 суток.
Как свидетельствует судебная статистика, только один из 90 заключенных, которые были дисциплинарно репрессированы, проходит всю процедуру досудебного и судебного обжалования. Определяющим фактором столь низкого показателя – является невладение латышским языком. Но даже, и для тех редких заключенных, пытавшихся обжаловать наказание за «сон в неположенное время», бетонной стеной стояли формулировки, многократных судебных решений о том, что сон в неразрешенное время объявлялся нарушением правил распорядка дня (см. например, окончательное решение Административного департамента Сената Верховного суда Латвии от 10 февраля 2012 года по делу № SKA-152/2012)
(1kL2300.2) 2012.gada 10.februārī Latvijas Republikas Augstākās tiesas Senāta Administratīvo lietu departamenta spriedumā lieta Nr.A42528108, SKA-152/2012
[2.3] Pieteicējs bija notiesātā persona un izcieta sodu slēgtā tipa cietuma soda izciešanas režīma zemākajā pakāpē. Nav strīda, ka 2008.gada 6.janvārī pīkst. 14:30 pieteicējs gulēja sava guļamvieta, apsedzies ar virsjaku.
Ievērojot noteikumu Nr.423 44.1. un 44.4.apakšpunktu un Jelgavas cietuma priekšnieka 2007.gada 15.oktobra rīkojuma Nr.48 „Par dienas kārtības noteikumiem zemākajā režīma pakāpē" 1.punktu, atzīstams, ka pieteicējs pieļāva dienas kārtības pārkāpumu. Nav būtiski, vai pieteicējs, atrādoties gultā, bija miegā vai nomodā, jo jēdziens gulēt ir tulkojams kā personas fiziskais stāvoklis, proti, guļus stāvoklis, nevis fizioloģiskais stāvoklis, kad ar gulēšanu saprotams miega stāvoklis.) https://drive.google.com/file/d/18kMSZWd13eVS4m6Po8w1Vv8FYZ5uBkXp/view?usp=sharing
После прибытия в Елгавскую тюрьму в декабре 2006 года, ко мне, как «широко известному в узких кругах работников администрации мест заключений Латвии», неоднократно был применен указанный метод. Уже на следующий день, после помещения в одиночную камеру, так называемого «спецблока», я был дисциплинарно наказан за то, что: «находился в лежачем положении на спальном месте в неразрешенное время», чем нарушил требования Внутреннего нормативного акта начальника тюрьмы Олега Полякова (2006.gada 23.augusta Rīkojums Nr.38 1.punkts: „aizliegts gulēt uz sakārtotām gultām”). Еще через день – последовало такое же наказание за такие же действия. И, наконец, поскольку я получил статус «злостного нарушителя режима», на следующий раз: 17.01.2007. я был водворен в штрафной изолятор. Как это отмечено выше, за такие «нарушения» я был репрессирован восемь раз (см. административные дела: №№. А42513007, А42528108, А42814109, А420632210, А42581707).
Поскольку вызывающая противоправность внутреннего нормативного акта – сразу же, бросалась в глаза, я обратился с обоснованным устным предложением к начальнику Елгавской тюрьмы полковнику «справедливости» (justīcijas pulkvedis) во время беседы 9.01.2007. – прекратить самоуправство и отменить бесчеловечный запрет отдыха в свободное время. Как и ожидалось, мое предложение – осталось не услышанным.
После этого, начиная с 18.01.2007 года, началась изнурительная «юридическая война» с Латвийским государством, целью которой являлось заставить Латвийские компетентные институции – проверить правомерность распоряжения начальника, одной из 15 тюрем Латвии.
Главный Латвийский «защитник» прав человека (LR Tiesībsargs) своим решением от 2007.gada 3aprīlī, Nr. 3-2-2/720 указал, что «запрет осужденным спать в дневное время (он) не считает нарушением прав человека» (Dienas kārtība ieslodzījuma vietā un Noteikumu 23. punkts paredz notiesātajam pietiekamu laiku atpūtai, tāpēc Jelgavas cietuma administrācijas pieņemto aizliegumu ieslodzītajam dienas laikā gulēt neuzskatu par cilvēktiesību pārkāpumu).
https://drive.google.com/file/d/1h8rK-281hQaVqQDLy_eaYiqfkkPghjPX/view?usp=sharing
Однако, как выяснилось позже, такая позиция была выработана, исключительно, для «доведения для заключенных». В своем пояснении Конституционному Суду Латвии, Тиесибсаргс высказал уже противоположное мнение:
25.10.2010. Nr.1-5/236 Satversmes tiesas tiesnesei Vinetai Muižniecei, Par viedokli lietā Nr.2010-52-03
Aizliegumam dienas laikā apsēsties vai atgulties gultā nav saskatāms neviens no leģitīmajiem mērķiem. Tādejādi uzskatu, ka apstrīdētajai normai, kura paredz notiesātajiem pienākumu no celšanās līdz naktsmieram uzturēt savu guļamvietu atbilstoši brīvības atņemšanas iestādē noteiktajam vienotajam paraugam, tiktāl, ciktāl no tās izriet aizliegums notiesātajai personai apsēsties vai atgulties gultā dienas laikā, nav saskatāms leģitīms mērķis.
https://drive.google.com/file/d/140H5d9Oiy79mYenUnxORBbb0UFO-manp/view?usp=sharing
Понятно, что многочисленные жалобы в прокуратуру Латвии, Управление мест заключения и Тиесибсаргу Латвии – имели отрицательный эффект.
Наконец, после прохождения досудебного порядка, был подан иск в административный суд, который был получен судом 28.03.2007. понятно, что по существующей «священной традиции» приговором С. Озола (Елгавский судебный дом) 15.10.2009 [1Spr1999] иск был полностью отклонен. https://drive.google.com/file/d/1YjD3bLIUrZrnZAzOrWy0m650mqgiwZOf/view?usp=sharing
По моей кассационной жалобе, с повторным предложением: рассмотреть вопрос соответствия требования о запрете сна нормам Конституции, Департамент административных дел Сената Верховного суда своим решением от 01.06.2010. [1kL1999] приостанавливает дело и направляет соответствующее заявление в Конституционный суд. При этом Сенат подчеркивает, что «запрет лежать (спать) на кровати в дневное время ограничивает права человека, закрепленные статьей 96 Конституции Латвии.
2010. gada 1.junijā LR Augstākās tiesas Senāta Administratīvo lietu departamenta lēmuma lietā Nr. SKA-315/2010, A42513007
[10] Aizliegums gulēt (atrasties) gultā no celšanās līdz naktsmieram ierobežo notiesātā tiesības uz privāto dzīvi, kuras paredzētas Satversmes 96.pantā.
Kā atzinusi Satversmes tiesa, tiesības uz privāto dzīvi cita starpā nozīmē, ka indivīdam ir tiesības uz savu privāto telpu, tiesības dzīvot pēc sava prāta, saskaņā ar savu būtību un vēlmēm attīstīt un pilnveidot savu personību, iespējami minimāli ciešot no valsts vai citu personu iejaukšanās (sk. Satversmes tiesas 2005.gada 26.janvāra spriedumu lietā Nr.2004-17-01 10.punktu). Tiesības uz privāto dzīvi tādējādi ietver arī notiesātā tiesības izmantot savu brīvo laiku, guļot (atrodoties) cietuma kamerā esošajā gultā.
[11] Satversmes 116. pantā noteikts, ka Satversmes 96. pantā paredzētās tiesības var ierobežot likumā paredzētajos gadījumos, lai aizsargātu, lai aizsargātu citu cilvēku tiesības, demokrātisko valsts iekārtu, sabiedrības drošību, labklājību un tikumību. Senāts nesaskata, ka aizliegums notiesātajam no celšanās līdz naktsmieram gulēt (atrasties) gultā būtu attaisnojams ar kādu no minētajiem leģitīmajiem mērķiem.
Pat ja šāds mērķis tiek saskatīts, Senāta ieskatā šāds ierobežojums nav nepieciešams demokrātiskā sabiedrībā, jo nav sociāli nepieciešams un samērīgs.
Satversmes tiesa ir norādījusi, ka notiesātās personas tiesības uz privāto dzīvi neapšaubāmi atšķiras no brīvībā esošo personu tiesībām uz privāto dzīvi (sk. Satversmes tiesas 2009.gada 7.oktobra spriedumu lietā Nr.2009-05-01 14.punktu). Notiesātais tiek izolēts no ierastās vides un dzīvesveida, sociālajiem kontaktiem. Ierobežojumi, kas noteikti sakarā ar brīvības atņemšanas soda izpildīšanu, rada notiesātajam fizisku un psiholoģisku slodzi un grūtības (sk. Satversmes tiesas 2006.gada 6.februāra sprieduma lietā Nr.2005-17-01 6.punktu). Taču, kā uzskata Senāts, aizliegums notiesātajam no celšanās līdz naktsmieram gulēt (atrasties) gultā nevar tikt uzskatīts par tādu, kas būtu neizbēgami saistīts ar brīvības atņemšanas soda izciešanu.
Рассмотрев это заявление, Конституционный суд своим решением 2011.gada 8.martā Latvijas Republikas Satversmes tiesas lēmumā par tiesvedības izbeigšanu lietā Nr. 2010-52-03) прекратил производство, при этом, подчеркнул в своем решении, что из анализа правил внутреннего распорядка тюрьмы, следует вывод о том, что осужденный, если распорядком дня не назначены другие мероприятия, свободное время может использовать по своему усмотрению (см. материалы дела стр. 128 - 172).
Кодексом исполнения наказаний и Правилами №. 423, а также внутренним регулированием внутреннего распорядка тюрьмы не предусмотрен запрет осужденным с подъема до отбоя находиться на заправленном спальном месте. (Aplūkojot brīvības atņemšanas iestāžu iekšējās kārtības noteikumus, secināms, ka notiesātais, ja vien dienas kārtībā nav paredzēti citi pasākumi, brīvo laiku var izmantot pēc saviem ieskatiem (sk. lietas materiālu 128. – 172. lpp.). Kodeksā un Noteikumos Nr. 423, kā arī brīvības atņemšanas iestāžu iekšējās kārtības regulējumā nav ietverts aizliegums notiesātajiem no celšanās līdz naktsmieram atrasties sakārtotā gultā.)
www.satv.tiesa.gov.lv/upload/lem_izb_2010-52-01.htm
После возобновления судопроизводства, повторным решением Сената 27.05.2011. [2Spr1999] приговор суда первой инстанции отменятся, как необоснованный и незаконный. При этом Сенат подчеркивает, что «пункт 10. Запрет осужденным с подъема до отбоя находиться на заправленном спальном месте ограничивает право осужденного на личную жизнь, согласно статье 96 Конституции. Согласно указаниям Конституционного суда, право осужденного на личную жизнь - включает в себя и право осужденного использовать свое личное время для сна (находиться на спальном месте) в тюремной камере. Сенат не усматривает, что запрет осужденным с подъема до отбоя находиться на заправленном спальном месте – оправдывался какой-либо законной целью. Даже, если такая цель была бы обозначена, на взгляд Сената, такое ограничение не может быть необходимым в демократическом обществе, поскольку оно не является социально необходимым и соразмерным. Поэтому, по мнению Сената, запрет осужденным с подъема до отбоя находиться на заправленном спальном месте – нельзя считать таким, который неизбежно связан с отбытием наказания лишением свободы».
Повторным приговором суда первой инстанции: судьей А. Виксне от 16.11.2011. [3Spr1999] иск удовлетворяется и решение о наложении взыскания за «сон в неразрешенное время», исключительно, по процессуальным мотивам (увы!? Автор) - признается противоправными.
Следует, обязательно, дополнить, что по понятным с самого начала причинам, ни одна судебная инстанция Латвии – НЕ РЕШИЛАСЬ письменно оценить законность содержания и смысла «распоряжения» одного из десятка тюремных начальничков. Сенат, в том числе, ограничился «общими рассуждениями». Но принципиальным аспектом иска – являлось, именно, просьба о проверке законности, в понимании ultra vires, конкретного распоряжения начальника Елгавской тюрьмы Олега Полякова (2006.gada 23.augusta Rīkojums Nr.38). Как сговорившись, все судебные инстанции – категорически оказались исполнить это.
Тем не менее, Управление мест заключения набирается решимости и повторно пытается дезавуировать окончательные оценки Конституционного Суда и Сената Верховного Суда Латвии и подает кассационную жалобу по делу. (https://drive.google.com/file/d/1m28rd_x2ZzgfTd9IavGRv4ClPqXu7LAh/view?usp=sharing)
Наконец, окончательным приговором Сената Верховного Суда Латвии от 18.05.2012. Nr. SKA-265/2012, кассационная жалоба Ответчика признается необоснованной и отклоняется. (https://drive.google.com/file/d/1pS8ycC9YG6T-O2WTBDFR7bDoZ36gkwsg/view?usp=sharing)
Таким образом, всего лишь за 5 лет четыре месяца и 21 день удалось добиться признания того, что установленный в тюрьмах «запрет сна в дневное время» – является противоправным. Для того, чтобы признать таковым решение тюремного надзирателя понадобилось ТРИ процедуры рассмотрения этого вопроса в Конституционном Суде Латвии, четыре заседания Сената Верховного суда Латвии и два заседания суда первой инстанции.
После вступления окончательного решения в силу, в порядке, предусмотренном Законом об административном процессе, 27.05.2012 было подано заявление в Управление мест заключения (F4780) о добровольном порядке возмещения причиненного морального ущерба. Однако, Управление мест заключения (далее также – УМЗ) в лице начальника V. Puķīte своим постановлением от 28.06.2012 (f4780) отклоняет заявление по формальному мотиву, что „Atlīdzināšanas likuma 17.pantā noteikts piecu gadu termiņš no administratīvā akta spēkā stāšanās ir nokavēts”. Повторное заявление (F4800 от 02.07.2012) с просьбой восстановить процессуальный срок, пропущенный по уважительной причине, которая объективно, по независящим от меня причинам, была вызвана неразумной длительностью административного процесса – отклоняется постановлением УМЗ от 01.08.2012 (f4800).
|
| Категория: ТЕКУЩИЕ СУДЕБНЫЕ ПРОЦЕССЫ | Добавил: boris256 (24.03.2018)
|
| Просмотров: 279
| Рейтинг: 5.0/2 |
|
|
|
